С незапамятных времен человечество использовало растения в медицинских целях. Долгое время «аптекарские огороды» были главным, а порой и единственным источником лекарств не только для простых смертных, но и для могущественных монархов.
Еще в глубокой древности люди опытным путем узнали, что определенные виды растений могут служить лекарством. Эти знания дошли до нас почти без изменений: лист подорожника заживляет царапины, настой ромашки лечит изжогу, а девясил — целых девять болезней, отсюда и название.
Появившиеся позже профессиональные целители привели эту информацию в систему и записали. В первом дошедшем до нас медицинском трактате, древнеегипетском «Папирусе Эберса», описано 60 видов лекарственных растений. Часть их привозили из дальних стран, но большинство росло неподалеку — при храмах, где специальный жрец-травник заботливо ухаживал за ними. Лекарственные травы росли и в знаменитых садах Семирамиды в Вавилоне, а правивший там же царь Меродах-Валадан будто бы составил руководство по их применению.
В Садах Семирамиды росла загадочная «трава бессмертия». Ученые полагают, что это был шалфей.
Такую же книгу приписывали первому китайскому императору, мифическому Хуанди, правившему за 2600 лет до нашей эры. Не отставали и индийцы — их Аюрведа, наука исцеления, знала больше тысячи снадобий из растений, животных и минералов. Русские слова «трава» и «отрава» родственны, а греческое понятие «фармакон» (отсюда «фармакология») имело два значения — лекарство и яд. С давних пор растения использовались не только для исцеления, но и для убийства, о чем прекрасно знали первые врачи. В том числе «отец медицины» Гиппократ, составивший описание 230 целебных (а также ядовитых) растений. Он завещал использовать их только свежими для сохранения «жизненной силы», вложенной в них богами. Другой знаменитый врач античности, Гален Пергамский, возражал: растения содержат не только полезные, но и вредные компоненты, поэтому их можно и нужно сушить, растирать, отваривать в вине и уксусе. Объединившись, теории Гиппократа и Галена предоставили древним целый арсенал лекарственных средств, которые росли буквально в каждом огороде.
Римляне охотно лечились обычной капустой — ей приписывали свойство успокаивать головные боли, исцелять бессонницу и даже глухоту. Главный античный авторитет по траволечению Диоскорид учил, что недоваренная капуста лечит понос, а разваренная — запор. Отвар из тыквы-горлянки избавлял от зубной боли, редька с медом — от кашля. Для остроты зрения глаза рекомендовалось натирать луковым соком. Настой того же лука на вине лечил от змеиных укусов. Свекольный сок помогал от головной боли и головокружения, носовые кровотечения лечили сушеной крапивой, засыпая ее порошок в ноздри. Розы и красные левкои отрезвляли пьяных, поэтому участники бесконечных пиршеств носили венки из этих цветов. Но лекарства из собственного сада устраивали не всех — бродячие фармакополы (торговцы лекарствами) продавали втридорога целебные травы из заморских провинций, а также инструкции по их применению — например лечебник понтийского царя Митридата, слывшего непревзойденным знатоком лекарств. Благодаря такому «обмену опытом» в I веке до нашей эры римский вольноотпущенник Антоний Кастор собрал в своем ботаническом саду тысячу лечебных растений. Услугами Кастора пользовались не только больные, но и ученые, в том числе Плиний Старший.
Суровое Средневековье объявило античную науку ересью, а медицина снова свелась к простейшим народным средствам. Их главными поставщиками стали сельские знахарки, ославленные как ведьмы. Известные им растения позволяли не только исцелять всяческие хвори — конечно, в сочетании с заговорами и амулетами — но и «расширять сознание» до иллюзии полетов на метле и дьявольских шабашей. Однако ведьм отправляли на костер не только из-за этого: церковники, тоже занимавшиеся медициной, стремились избавиться от конкуренции. Они уверяли, что ведьмам покровительствует Сатана, а им — архангел Рафаил, которому полагалось молиться для исцеления (в православии его роль выполняет святой целитель Пантелеймон). Надеясь на молитвы, монахи тем не менее исправно разбивали в своих обителях грядки с целебными растениями — мальвой, полынью, чабрецом, календулой.
В IX веке аббат немецкого монастыря Райхенау Валафрид Страбон описал в маленькой поэме «Садик» 23 выращенных им лично лекарственных растения. Чуть раньше Карл Великий устроил «аптекарский огород» у своего дворца в Аахене: особой популярностью среди трав пользовалась перечная мята, спасавшая императора и его приближенных от похмелья. Крестовые походы познакомили Европу с античной мудростью, заботливо сохраненной такими восточными учеными, как Авиценна и Бируни. Вместе с ней на Запад попали средиземноморские лекарственные растения — шалфей, анис, кориандр, любисток. Их выращиванием на библейской горе Кармель занимались монахи ордена кармелитов, владевшие одно время монополией на импорт лекарственных трав. Кармелитам принадлежит «патент» на одну из первых чудодейственных настоек, ныне известную как «капли Кармолис». Позже их потеснили бенедиктинцы, известные как непревзойденные садовники: их обители производили не только лекарства, но также отборные фрукты и алкогольные напитки вроде зеленого ликера «бенедиктин» и искристого шампанского, создатель которого Дом Периньон тоже принадлежал к ордену святого Бенедикта. Но это было позже, а в XI веке бенедиктинец Одо из Мена описал в своей поэме «О свойствах трав» 77 целебных растений от крапивы до загадочной «змей-травы».
Любознательный автор поэмы указывал, что многие травы имеют и побочный эффект: например, пеплом полыни в соединении с воском можно красить волосы, высушенный с соком орегано лук изгоняет из постели насекомых, а настой чабреца на вине с медом и перцем разжигает любовное пламя («как говорят», осторожно добавляет монах). Среди его ценных советов один из главных — мыть растения перед употреблением внутрь, что для тогдашних европейцев было непривычным. Постепенно медицина перебиралась из монастырей в растущие города. В 1231 году германский император Фридрих II велел устроить в каждом большом городе аптеки, а при них — садики с четко оговоренным набором лекарственных растений: мята, шалфей, любисток, мальва, укроп, кервель, полынь, чабрец, сельдерей, лук, чеснок, крапива. Лучшими аптекарями и врачами считались жители Средиземноморья, где о лечебных свойствах трав знали куда больше, чем на холодном Севере. Испанец Арнольд из Виллановы сочинил в XIV веке знаменитый «Салернский кодекс здоровья» — там предлагалась уже целая программа оздоровления, в которую входили умеренность в пище и питье, регулярные прогулки и даже утреннее умывание. Целебные травы органично вписывались в эту программу, причем они, как и прежде, в одном случае выступали лекарством, в другом — ядом. К примеру, дым сожженной белены успокаивал зубную боль, но сок этого же растения вызывал галлюцинации и мучительную смерть (именно им был отравлен отец Гамлета в знаменитой трагедии).
Версальский королевский огород был заложен в 1683 году французским агрономом и садовником Жан-Батистом Ла Кентини по просьбе короля Людовика XIV
В эпоху Возрождения каждый уважающий себя монарх держал при себе ученого итальянца, нередко сочетавшего обязанности врача, отравителя, алхимика и парфюмера — ведь все эти профессии основывались на знании свойств растений. Королева Франции Екатерина Медичи, сама итальянка, пользовалась услугами загадочного мэтра Рене. Яды вместе с противоядиями итальянец выращивал в собственном маленьком огородике по соседству с покоями Екатерины.
Скоро надзор за такими огородами перешел к ученым — как в университетских ботанических садах Парижа и Пизы или в лондонском Аптекарском саду в Челси, основанном в 1673 году на месте сада, которым владел когда-то сам Томас Мор. Его создатель, благочестивый пуританин Джон Данверс, попытался воплотить на этом маленьком клочке земли мечты о «земном рае». Со временем здесь появились теплицы с заморскими растениями — не только лекарственными, но и просто красивыми, которым бережный уход позволил прожить десятки и даже сотни лет. По образцу сада в Челси возникли огороды лечебных трав в разных уголках мира. Однако у России был другой пример — Ботанический сад Падуи, по образцу которого был устроен первый аптекарский огород при царском дворце в Измайлово.
Прежде на Руси траволечением занимались бабки-травницы и бродячие «лечцы». Сочинялись или переводились с греческого всевозможные травники — первый из них составила в XII столетии внучка Владимира Мономаха Евпраксия. При Василии III в стране появились иноземные врачи, а его сын Иван Грозный использовал одного из них, уроженца Вестфалии Елисея Бомелия, не только для лечения, но и для создания «долгоиграющих» ядов, от которых неугодные бояре умирали точно в назначенное царем время. Карьера Бомелия оборвалась в 1579 году, когда он был уличен в шпионаже на польского короля и умер после страшных пыток. Это не подорвало веры Ивана в современную медицину, и он выпросил у английской королевы Елизаветы (к которой долго и безуспешно сватался) ее лейб-медика Роберта Якоби, служившего царю до самой смерти. Тогда же, при Иване Грозном, в Москве открылась царская аптека, где имелись не только заморские, но и исконно русские лекарства — валериана, чернобыльник, медвежье ухо, змеев корень и так далее. Все это выращивалось в самом Кремле и в Стрелецкой слободе под надзором «опытных в зельях» сотрудников Аптекарского приказа — тогдашнего Минздрава. Они также были обязаны изыскивать во всех уголках России целебные средства и присылать их в столицу. Часто болевший царь Михаил Романов, узнав, что «за Камнем», то есть Уральским хребтом, лечатся от хвори «знатной» травой зверобоем, велел выращивать ее в Москве, и скоро это весьма полезное растение стало известно по всей России. Сын Михаила Алексей Тишайший вообще обложил все области страны особой податью в виде лекарственных растений: из Астрахани слали солодковый корень, из Сибири — бадан, из Ярославля — ягоды можжевельника.
При том же царе, в 1673 году, был создан уже упомянутый огород в Измайлово, где выращивали шиповник, цикорий, шалфей, девясил и многое другое, включая непонятные «чижов глаз» и «зелье святого Яна». Все это вместе с заморскими зельями продавалось в открытой тогда же на Красной площади общедоступной аптеке, где можно было купить более 200 целебных трав, включая магическую мандрагору — ее человекоподобные корни не только лечили от всех болезней, но и помогали отыскивать клады. Понятно, что ее продавали буквально на вес золота, но другие травы были вполне доступны; особенным успехом у москвичей пользовались их настойки на спирту, да и сам спирт, который тоже продавали в аптеке.
Петр I среди всех своих реформаторских забот не забывал об изготовлении лекарств, в том числе для нужд армии. Для начала он запретил продавать «зелья» везде, кроме государственных аптек; поводом стала смерть боярина Салтыкова, отравившегося самопальным лекарством. В 1706 году царь приказал устроить на окраине Москвы, за Сухаревой башней, новый аптекарский огород, где собственными руками посадил ель, пихту и лиственницу. На разбитых в строгом порядке грядках разводили мак, табак, шалфей, иссоп, гвоздики, пион, укроп, мальву и даже заморские лавр, мирт и имбирь. Зимой, чтобы теплолюбивые травы не замерзли, огород обогревали кострами. Туда разрешали пускать публику, особенно студентов и тех, кто интересовался ботаникой, но строго запрещалось портить растения, появляться с собаками или в пьяном виде — нарушителей Петр велел бить палками независимо от звания. В 1714 году, однако, центр российской медицины переместился в Петербург, где на Вороньем острове, ставшем отныне Аптекарским, разместился новый огород с лечебными травами. К концу столетия он снабжал лекарствами все российские аптеки, и власти велели даже «растения из чужих краев больше не выписывать».
Аптекарский огород французского замка Вилландри вместе с трехуровневыми садами этого замка, расположенного в долине Луары, считается самым красивым в мире. Они были спроектированы приобретшим замок в 1906 году испанским врачом Иоахимом Карвальо.
Этот огород, переданный Академии наук, стал общероссийским научным центром; из дальних экспедиций туда привозили все новые виды растений. Там же академик Тобиас Ловиц научился выделять из растений полезные вещества — смолу, сахар, камедь. Московский огород, переданный Медико-хирургической академии, напротив, пришел в упадок — теперь там росли только самые простые растения, вплоть до капусты и укропа для питания больных. Впрочем, именно там была выращена первая в Москве картошка, которую тогдашние патриоты называли «чертовым яблоком» и наотрез отказывались есть. В 1804 году огород стал Ботаническим садом Московского университета, туда передали часть растений из огромного сада графа Разумовского в подмосковных Горенках. Пожар 1812 года уничтожил почти весь огород вместе с библиотекой и ценным гербарием. Восстановление затянулось из-за отсутствия средств; пришлось сдать часть сада в аренду для выращивания фруктов, а также пускать туда за плату гуляющую публику.
В XIX веке в России, как и в других странах, государственные и университетские аптекарские огороды постепенно уступили роль поставщиков лекарств частным фирмам. В моду вошли экзотические растения из колоний: амазонская ипекакуана останавливала кашель, кора хинного дерева лечила малярию, индийская бруцея улучшала пищеварение. Все это и многое другое привозили в Россию западные коммерсанты, главным образом немцы. Их русским конкурентам удалось наладить выращивание лишь немногих трав: мяты, ромашки, мака, валерианы. С началом Первой мировой войны поставки из-за границы прекратились, не хватало даже ваты и йода. Пришлось срочно налаживать производство самых необходимых лекарств, в том числе на Опытной станции аптеки Феррейна в подмосковной Битце, из которой позже вырос Институт лекарственных растений (ВИЛАР). Его трудами экзотические растения заменялись привычными, растущими буквально под ногами: например, ипекакуану в качестве средства от кашля заменил всем известный сорняк синюха, а хинин заменили экстрактом полыни. Часть исследований велась на Аптекарском огороде, который долго оставался единственным ботаническим садом Москвы.
Сегодня у горожан хватает других развлечений, да и мода на ботанику прошла, но интерес к траволечению по-прежнему велик. Поэтому гражданам, спешащим по своим делам, не помешает остановиться и заглянуть в Аптекарский огород, а они есть во многих крупных российских городах. И там своими глазами увидеть — возможно, впервые в жизни — те простые с виду растения, чья целебная сила не уступает разрекламированным заморским лекарствам и проверена веками.